Уильям Манчестер. "Уинстон Спенсер Черчилль. Защитник королевства. Вершина политической карьеры. 1940–1965"
Середина мая 1940-го года. Пять дней как началось немецкое наступление. Танковые дивизии уже прорвали фронт, мчатся к Парижу и к океану. Две недели до Дюнкерка, месяц до капитуляции Франции.
За четыре недели Черчилль пять раз летал во Францию, пытаясь разобраться в происходящем и вдохновить французов сражаться. Рейно и Даладье просят самолеты - дескать, последний шанс остановить немцев. Но и для англичан эти самолеты - единственный шанс отразить вторжение. С огромной неохотой, преодолевая сопротивление армейской верхушки, Черчилль решается послать во Францию еще несколько эскадрилий.
Далше - цитата.
...Вернувшись в посольство, премьер-министр тщательно взвесил просьбу французов. Ему следовало отказать в просьбе, но сочувствие к ним пересилило мотивы отказа, и в телеграмме военному кабинету он высказал мнение, что они должны дать «последний шанс французской армии собраться с силами. Будет не слишком хорошо, если, получив отказ в просьбе, они в результате будут уничтожены...
Сотрудники британского посольства в Париже считали, что хорошие новости можно сообщить французам по телефону. Черчилль настоял на том, что лично сообщит их Рейно. По мнению Исмея, «это было ему свойственно». Черчилль напомнил ему того, кто, вручая подарки детям, хочет увидеть выражение на их лицах, когда они откроют коробки с подарками. «Он собирался передать Рейно бесценную жемчужину и хотел увидеть выражение его лица». К удивлению Черчилля, премьер-министр покинул свой кабинет – была полночь, – и Черчилль решил отправиться к нему домой. Как оказалось, Рейно с любовницей, графиней Элен де Порт, скрываясь от жены Рейно, жили в небольшой квартире на площади Палас-Бурбон. Рейно встретил Черчилля с Исмеем в купальном халате и горячо поблагодарил за хорошие новости. Затем Черчилль настоял, чтобы Рейно вызвал Даладье, с которым у Рейно были натянутые отношения. Военный министр оставил свою любовницу, маркизу де Круссоль, чтобы приехать и молча пожать им руки в знак благодарности..
...разворачиваетчя крупнейшая военная катастрофа французской истории...
Справедливости ради: премьер-министр и военный министр мало отличались от прочих граждан прекрасной Франции (разве что графинь и маркиз на всех не напасешься). Еще две цитаты из той же главы:
...Солдаты побросали винтовки и бросились бежать, и они бежали, запрудив дороги, 60 миль, пока не достигли Реймса. Некоторые офицеры пытались их остановить. Один из них позже вспоминал, что ему сказали солдаты: «Полковник, мы хотим домой, хотим вернуться к нашим обычным делам. Бессмысленно пытаться воевать. Мы ничего не можем сделать. Мы проиграли! Нас предали!»[153]
В хорошо организованной армии их бы расстреляли на месте...
...Шарль де Голль, принявший командование бригадой, был потрясен, увидев, как солдаты бросали свое оружие. «По пути их нагнали механизированные отряды врага и приказали бросить винтовки и двигаться на юг, чтобы не загромождать дороги. «У нас нет времени брать вас в плен!» – говорили им»...
После капитуляции:
...После того как солдаты обеих сторон сложили оружие, группа американских военных корреспондентов проехала по полям сражений и сделала вывод, по словам Уильяма Ширера, что «Франция не воевала. Если воевала, то свидетельств этому мало… Никто из нас не видел никаких признаков ожесточенных боев. Поля во Франции не тронуты. Боев не было ни на одной укрепленной линии… Не было ни одной попытки занять жесткую оборону и провести хорошо организованную контратаку»[171].
Танковые группы фюрера с ревом неслись по незаминированным дорогам, мимо господствующих над дорогами лесистых возвышенностей, на которых не было орудий. Стратегически важные мосты не были взорваны. Французские военнопленные рассказывали, что ни разу не видели боя. Когда казалось, что он неминуем, они получали приказ отступить. Порты Булонь и Кале обороняли в основном англичане. Ширер считал, что французская «армия оказалась парализованной сразу же после первого прорыва немцев. А потом она прекратила свое существование, практически без борьбы. У французов, словно их кто одурманил, не оказалось воли к борьбе даже тогда, когда на их землю вступил самый ненавистный враг. Это был полнейший коллапс всего французского общества и французского духа»...
За прошедшие 85 лет о мае-июне 1940-го года написаны горы. Но эта книга содержит много фактов (иногда мелких, но важных), которых аз грешный в других тестах не встречал.
Кроме того, мало что изменилось. В 1940-м не хотели противостоять коричневой чуме, в эпоху Холодной войны не хотели противостоять красной чуме ("лучше быть красным чем мертвым"), сейчас не хотят противостоять ... не знаю, как политкорректно назвать.
